Это очень важно – уметь говорить «люблю» – без слов…
«Я так люблю тебя, мам» – говорила я за завтраком, когда мне было лет 14.
«Да? – улыбалась мне в ответ мама, – тогда в следующий раз к моему приходу с работы просто начисть картошки, и я это почувствую без всяких слов».
«Я обожаю своего кота!» – терлась я щекой о теплую, пушистую шерсть.
«Тогда, может, сменишь ему песок? – спрашивал отец. – Он мучается, не желая садиться в мокрый»…
Я слушала своих родителей, и поражалась им: я же говорю о любви!!!
При чем тут какой-то кошачий песок и пресловутая картошка?
Помню, я была еще совсем маленькой девочкой, лет около семи, и на несколько недель попала в больницу. Больница была за городом, порядки в те времена – очень строгие.
Родители могли приносить передачи исключительно в отведенные часы, а на детей своих смотреть только из больничного парка, когда те подходили к открытым окнам – благо, что на улице стоял сентябрь.
И вот мама приезжала ко мне дважды в день.
Утром и вечером нянька ставила на мою тумбочку кулек, где был только что сделанный ею творог, еще теплый компот, гречневая каша, паровая котлета. Всего по чуть-чуть, ровно столько, чтоб я могла съесть за один раз, потому что через пару часов она принесет свежее.
А под стеночкой кулька, в газете – чтоб не помялись – 3-4 альбомных листка, на которых нарисованы одежки для бумажной куклы (помните, с такими белыми полосочками на рукавах и плечиках, чтоб загибать).
Я обожала раскрашивать и вырезать такие одежки, и мама (когда она это успевала делать?!!) рисовала мне эти бесконечные платьица и юбочки, шубки и курточки, кофточки и пижамки.
А какие фасоны придумывала – каждый раз разные: и бантики, и бумбоны и горошки…
Я ни разу не просила ее об этом.
Это не были лекарства, минеральная вода или свежий бульон.
Она просто знала, что это занятие мне очень нравится.
И в тот момент это был ее способ сказать: «Я тебя люблю»…
Я смогла понять и в полной мере оценить это лишь спустя десятилетия, но зато запомнила на всю жизнь.